Ему было - всего двадцать два

Из Шуры выехали с рассветом, чтобы засветло успеть к "Волчьим воротам" - перевалу близ Левашей. Уже первая верста пути показала, что тарантас для дальней дороги товарищи отлично переоборудовали: катил он на редкость мягко. Прикорнула в уголке не сомкнувшая ночью глаз мать Марии, решившая поехать вместе с нею. Дробный, ритмичный топот коней из группы сопровождения да тихие песни то одного, то другого конника не мешали ни ее отдыху, ни беседе Марии с Саидом Габиевым.

Казалось бы, обо всем уже переговорено накануне, но вопросы всплывали у Марии одни за другим, волновалась: незнакомый край и люди, трудная работа ждет в горах. Габиев, понимающе улыбаясь, одобрял: "Спрашивайте, спрашивайте. Маша. Увидимся-то не скоро, а дело вас ждет, ой какое, нелегкое! Даже здесь, в Шуре, такая работа дается с трудом. Женщины - пока самое слабое и непрочное звено в нашей политической работе: причем всюду в горах. И даже в моем родном Кази-Кумухе. хоть это один из самых крупных по числу членов партии и сочувствуюших большевикам округ нагорного Дагестана." И снова слушал он вопросы Плехановой, давал ответ.

- Помогут тебе поначалу и в окружкоме партии, и местные комсомольцы, они там уже есть. Но больше всего успех дела будет зависеть от тебя, товарищ председатель окружного женсовета, -сказал Габиев, прощаясь за Дженгутаем.
- У тебя просто талант общения с людьми. Маша. Потому и посылаем тебя, хоть ты ни языка, ни горских особенностей не знаешь. Доброе дело и правда во всем - твои союзники в работе, Мария...

Обняв старую Плеханову, троекратно, по русскому обычаю целуя в щеки, Габиев сказал ей:
- У всех матерей, наверное, сердце не только доброе и щедрое, оно зрячее. Вместе с вами легче будет Марии в горах работать. Спасибо вам за ваших детей, мать.

Уже в первую неделю после приезда на место Мария Плеханова убедилась - есть на кого опереться. Весной, а точнее в апреле 1920 года в Кумухе решилась первая комсомольская ячейка. И не маленькая по тем временам - более десяти юношей и девушек. Создал ее. выполняя поручение Дагестанского обкома партии, Амужад Сейд-Гусейнов. В тот период коммунисты широким фронтом разворачивали работу по сплочению молодежи и вовлечению а ее ряды борцов за упрочение Советской власти в Дагестане. Одним из первых вступил в комсомол брат Амужада - Асад, а также Юсуп Амиров, Вали Рашкуев, Закир Омаров, Хадижат Сеид-Гусейнова. С приездом Плехановой в Кумух работа заметно оживилась.

Ласковая, добрая по своему характеру, отзывчивая на чужое горе, умеющая поддержать человека в трудную минуту, Мария привлекала к себе людей, и быстро завоевала их симпатии. Очень помогло ей в глазах горских женщин и то, что она приехала вместе с матерью. Правильно поступила мать, не оставила дочь одну: молодая она, хоть и большевичка, грамотная и в начальницах ходит, говорили местные жители. Поселились они в доме Ибрагима Аминтаева. Нашла Мария и общее дело, которое помогло сплотить вокруг нее женщин: помощь детям-сиротам. Много было их, обездоленных войной и разрухой, тогда в Дагестане. В первые же дни познакомилась она в Кумухе с девушками, владевшими русским языком - Хадижат Сейд-Гусейновой и Умукусум Сулеймановой. Были в Кумухе и работавшие там русские девушки - медсестры Клава и Нина.

Потянулись к председателю женсовета и молодая певица Асват Хайдакова, и исполнительница песенных куплетов Тарият Рашкуева, и другие молодые женщины и девушки. Какое женское сердце не откликнется на такое доброе дело, как помощь осиротевшим детям? Часть средств и продуктов питания выделил ревком. Но после беседы и совета с Марией Плехановой пошли девушки по домам, рассказывали о попавших в беду детях, собрали посуду и продукты, сносили их к Аминтаевым, сердечно откликнувшимся на предложение организовать в их доме столовую для сирот. Пусть раз в день, но их тут кормили, пусть скудной была эта еда, но она помогала детям выстоять в голодное, трудное время. Готовили обеды для сирот мать Ибрагима Аминтаева - Ата и его сестра, а также мать Марии Плехановой - Екатерина Константиновна.

Приходили помогать в столовой и другие женщины. Глядя на тесно усевшихся за столом детишек, на хлопотавших вокруг них пожилых женщин и девушек - комсомолок, Мария не раз вспоминала наказ Саида Габиева: "Ищи себе опору, союзников в женщинах, Мария, они много трудностей и горя вынесли: сколько им еще предстоит вытерпеть и сделать, пока наберет в горах силу Советская власть! Привлекай их к нам добром и делом, это - самая лучшая агитация за Советскую власть. В округе есть уже комсомольцы: среди них несколько девушек, - говорил Саид Габиев. - уверен, они станут опорой, надежными помощницами в трудной твоей работе. Без знания языка едешь в округ. Но нам послать туда просто некого, сама понимаешь, не хватает подготовленных людей, ищи опору в людях..."

Зачастили в дом Аминтаевых, к "женсовету" - русской Марии - женщины из голодающих бедняцких семей, просили хоть раз другой на неделе накормить их малышей в этой "детской столовой" ... Ширилось в округе понимание работы Марии Плехановой и пославших ее сюда советских руководителей из Темир-Хан-Шуры. Исподволь, день за днем росли симпатии людей к работе женского совета округа, понятней становилось все, что говорила Мария о задачах Советской власти. Доброе дело - хорошая опора в трудной работе, особенно, если видят люди, сколько души вкладывает начавший его человек.

... Холодным осенним днем въехала в Кумух повозка с больным военным в сопровождавшими их фельдшером и медицинской сестрой, направилась к дому Аминтаевых. Быстро облетела Кумух, а там и другие селения новости: "К жинотделке Марии приехал больной брат - командир Красной Армии. Легкими болеет." И снова пошли к Марии и ее матери люди. По очереди, установленной ими самими, носили соседские женщины парное молоко больному. А хозяйка дома, Ата Аминтаева, принесла теплый тулуп, накинула Константину на плечи: ему нужно тепло! Пусть поправляется...

Набирал силы парень, согретый заботой семьи и окружавших его людей, стал из дому выходить, встречаться с кумухцами, беседовать с ними. Люди тянулись к Константину Плеханову. Стройный, русоволосый, всегда подтянутый командир быстро располагал к себе. Политически грамотный, образованный человек, он умел ориентироваться в сложной обстановке, помогал своим собеседникам разобраться в ней. И хоти общаться с людьми ему чаще всего приходилось с помощью переводчика, не было барьера между ним и его собеседником.

Сказывались и ранний революционный опыт Плеханова с работой в подполье, и фронтовой опыт. В сложных ситуациях рассуждал он трезво, спокойно, умел найти выход. Приезжали к Плеханову большевики, партизаны из разных селений округа. Допоздна засиживались у него Омар Чутуев, Вали Рашкуев, часто навещали его Гадис Гаджиев из селения Шовкра, Быгарча Сутаев из селения Кума. Когда здоровье Константина заметно улучшилось, председатель Дагревкома Саид Габиев предложил ему поработать председателем Кази-Кумухского окружного ВКП(б).

Плеханов согласился. Председателем окружкома профсоюза тоже работал приезжий коммунист - Василий Русинович. Пришлось Плехановым подумать о другом жилье, более просторном, поняли, что трудно будет Марии и Косте работать с людьми в одной комнате. С помощью Омара Чутуева сняли две комнаты в доме Абиссинских, почти рядом с Омаром. Помогали им друзья обзавестись необходимой утварью, поделились с ними Аминтаевы, Шахшаевы, Сейд-Гусейновы. А Омар Чутуев принес так необходимую тогда железную печь. Часто навещал Константина ставший его другом Абдурахман Ахмедов - фельдшер Кази-Кумухской амбулатории. Гудел, потрескивал огонь в железной печке, бросая яркие отсветы на серьезные лица собеседников Константина. О чем только ни говорилось здесь вечерами! Мечтали о том, какой будет жизнь, когда ко всем придет мир и спокойствие, когда каждый сможет трудиться так, как ему хочется...

Суровой была зима двадцатого. В округе появился тиф, люди голодали, Все понимали, что голод сможет одолеть их, если уже ранней весной люди не смогут возделать, засеять землю, посадить овощи, а как же быть тем, у кого и крохотного надела земли нет? Как найти выход из неминуемой беды? На одном из заседаний в Кази-Кумухском окружкоме партии Плеханов, поставив этот вопрос, рассказал, как в России по ленинскому декрету о земле передали ее безземельным беднякам и неимущим. Задумались участники заседания, потом сказали Плеханову, что надо с людьми совет держать, всем вместе обсудить положение. Предкомпарту такое предложение пришлось по душе.

И он, созвав объединенное совещание коммунистов, комсомольцев и сочувствующих, поставил вопрос так: а что, если изъять часть земли у богатых и распределить ее между безземельными? Поразмыслив сообща, участники совещания решили, что это самое правильное решение острой проблемы, и хотя практически осуществить намерение в то трудное время в Кумухе не успели, в души бедноты запала еще одна горячая искорка: не оставляет их новая власть без помощи.

А богатые землевладельцы, кулаки затаили злобу на Плеханова. Были и такие, что открыто грозили: погоди, большевик, еще сведем с тобой счеты! Вскоре приехал в Кумух Амужад Сейд-Гусейнов, которому Дагестанский комитет комсомола поручил организовать Кази-Кумухский окружком КСМ. Через пару дней собрали Амужад и Константин юношей и девушек, чтобы познакомить с задачами коммунистического союза молодежи, о том, что всем им предстоит сделать, чтобы укрепилась в округе Советская власть. Немного длинее стал в тот день список кази-кумухских комсомольцев.

Мария Плеханова с помощью Сеид-Гусейновой Хадижат взялась за подготовку к вступлению в комсомол девушек. Очень нелегкой была их задача, много недовольных появилось в Кумухе, особенно среди пожилых женщин: "Портят наших девушек иноверки разные, что им до наших горских законов и чести? Не позволим совращать девушек Кази-Кумуха! Пусть прекратят свое гнусное дело!". Раздавались в адрес Марии и первых комсомолок угрозы, о них сочиняли и распевали грязные куплеты. И все же вопреки всем угрозам и ненависти, продолжалась кропотливая разъяснительная работа среди женщин и молодежи, и принесла она свои плоды: девушки вступили в комсомол. Членами комсомола стали: Умукусум Сулейманова, Саидат и Тарият Рашкуевы, сестры Аминтаевы, Саидат Бутаева...

Комсомольский актив округа взялся за подготовку созыва окружной конференции. Часто прибегали за советом к Косте Плеханову, который слег из-за обострения болезни. Но узнав вскоре о приближении к Кумуху банд Гацинского, он поднялся с постели и возглавил оборону окружного центра.

...Склонившись над картой, Константин Плеханов пояснял обстановку собравшемуся у него в кабинете активу: "Мы фактически в окружении сейчас, товарищи. Помощи в ближайшие два-три дня ждать неоткуда. И мы должны сделать все, чтобы избежать напрасных жертв. Хорошо известно, как расправляются фанатики с коммунистами, комсомольцами и работниками Советских органов. Пощады не будет. Молодых ребят насильно мобилизуют в банды. Нам тут надо продержаться хотя бы пару суток, чтобы все, кому необходимо, успели уйти. В прикрытии останутся только добровольцы. Пока есть возможность, пошлем за боеприпасами в Цудахар. Решение собрания было единодушным: "Дадим отпор лже-имаму! Всех членов Союза считать мобилизованными!

Организовать мобилизацию населения!" Но мобилизовать никого не пришлось: люди записывались добровольно. Первой из девушек записалась Хадижат Сеид-Гусейнова, за ней и все ее подруги. На расширенном заседании окружкома партии был уточнен план обороны Кумуха, распределили по линии обороны вдоль крепости Бургай-кала людей и боеприпасы. Послали сообщение в Темир-Хан-Шуру, отправили за боеприпасами в Цудахар с повозками отца Амужада-Гази Сейд-Гусейнова и партизана по имени Чарги. Не один рейс они тогда сделали. Вечером, перед первым днем боя, Плеханов старался ободрить своих товарищей:

- Ваши односельчане, хорошо знающие многие события из истории Кавказа, рассказывали мне, что разгром полчищ Надир-Шаха, начался из Турчидагских высот, у Кегера. Кази-Кумухский народ сделал тогда, все, помогая спасти Дагестан от персидских завоевателей. Выстоите вы и теперь, помяните мое слово. Гацннский не Надир-Шах, помельче он, - улыбнулся Константин, - и умом, и ...ростом. Разбили его красные партизаны у Кегера, в рукопашную схватились там с его бандитами, хоть и уполз он тогда в Ругуджу. Советская власть воюет с богатыми кровопийцами, воюет за мир и за землю для бедноты всех народов. Выстоять нам надо, придет нам на помощь и красная армия, и красные партизаны, верьте мне - придут, помогут!

... Четыре дня отражали кази-кумухские коммунисты, комсомольцы и партизаны наступление гоцинцев. Отбивали атаки, пока были боеприпасы. Когда банда отрезала дорогу на Цудахар, а боеприпасы подходили к концу, предкомпарт отдал распоряжение об отступлении большинства из заслона. Сам Константин Плеханов наотрез отказался отступать со всеми: "... тяжелой ношей на вашем пути окажусь, сами видите - какой я сейчас... Если и погибну, то один. Что оно будет, еще неизвестно. Укроюсь надежней, люди помогут. Ведите людей, Амужад и Гази. Счастливо!"

Остались в Кумухе из-за Константина его мать и сестра, решил не оставлять их и Русиневич. В конце пятого дня, когда кончились последние патроны и у маленько го заслона, бандиты Гоцинского ворвались в Кумух. Если бы не доносчики из озлобленных на Плеханова богатеев, не нашли бы его, так надежно спрятал его доктор поблизости от амбулатория. Если бы не доносчики, следившие именно за ним...

...Зверски пытали предкомпарта бандиты. Но ни того, как и куда ушли отступившие, ни того, какими тропами ушли раненые из горстки заслона, не узнали от него гоцинцы.

- Что же вы меня, как говорите пришлого, чужака, об этом спрашиваете? Я тут несколько месяцев всего, жаль, что не успел получше этот край чудесный узнать, тропы изучить. Но и тогда, знай я их, ничего бы не сказал! Не я, вы чужаки в своих горах, горе-вояки, сеятели горя!...

Что ни делали потом, как ни терзали его, презрительно молчал предкомпарт Константин Плеханов. Расправиться с Плехановым в дневное время бандиты не решились. Дождались ночи. Выволокли истерзанного, полураздетого на улицу, окружили его волчьей стаей. Только луна, отражавшаяся в зеркальной глади замерзшего Кумухского озера, да трое пареньков-комсомольцев, притаившихся за камнями, были свидетелями его последнего часа.

- Ну что, предкомпарт, может, станешь на колени? Попросишь пощады? Или ноги не гнутся, - выкрикивал офицер в перетянутом кавалерийской портупеей теплом английском мундире.
- Что ты забыл в горах? Кому ты тут нужен? Что же не взяли тебя с собой твои дагестанские большевики? Мы с тебя семь шкур спустим! Ты у нас еще завоешь!

Плеханов молчал. Все, что считал нужным, он им уже сказал. Били предкомпарта прикладами и шашками, пинали ногами. Он молчал. И даже когда от страшной боли проваливалось сознание, лишь глухой стон вырывался из спекшихся, черных от крови губ. Его снова ставили на ноги, снова требовали пасть на колени, молить о пощаде. Он молчал. Откуда только силы брались " тонком, измученном теле? Он понимал,- конец близок. Обращаясь к бандитам, заговорил:

- Не боюсь я вас! Что вы можете мне еще сделать? Убьете? Со мной справитесь... Вон вас сколько! А с партией моей... с властью советской... с народом? Никогда! Разгромят они всех вас! Не уцелеете! Что же не стреляете? Или вешать собираетесь?
- Не-ет! Мы тебя зарежем, как скотину! И в пропасть, как падаль, бросим! Режьте его! - Завопил в ответ главарь.
- Не так, не по горлу! - Взвизгнул, увидев, как собираются выполнять его команду. - Что он, мусульманин?! Сзади руби кинжалом шею, сзади!...

... Содрав с мертвого Плеханова последнюю одежду, сбросили его тело с обрыва в Кази-Кумухскос койсу. Не упало оно в реку, удержали его выступы скал в обрыве. Лежал на нем предкомпарт ничком, будто в последний раз хотел обнять частицу той земли, которую мечтал видеть свободной от всех ее врагов.

- Ну что ж, так даже лучше: пусть видят кумухцы, как мы с этим большевиком расправились, - заявил главарь банды.

С утра сгоняли бандиты к обрыву жителей аула, чтоб запугать, устрашить непокорных кумухцев видом растерзанного большевика. Под страхом смерти было запрещено доставать тело Плеханова и хоронить его.. Но в следующую ночь оно исчезло. Главарь бандитов лично сходил к обрыву, не поверив донесению об "исчезновении предкомпарта". Разгневанному главарю банды кумухские богатей услужливо донесли, где-то прячутся в Кумухе мать и сестра Плеханова - особо вредная большевичка, которая мутила души и умы мусульманских женщин по указке ревкома из Темир-Хан-Шуры. Рыскали бандиты по домам, как настоящие ищейки, искали двух укрывшихся русских, а заодно грабили подозреваемых в их укрытии.

- Как сквозь землю провалились обе, - доносили главарю".
- Не улетели же! Ищите, лучше ищите: и их, и тело комиссара. Покажем мы их благодеятелям! Никого не помилую!

... Каждый раз, когда в дом Ахмедхановых входил посторонний, старушка у очага в надвинутом на лоб черном платке только усерднее перебирала четки или гладила, шевеля губами, книгу в красивом кожаном переплете. Заглянул было один из особо любопытных грамотеев в отложенную старушкой на скамеечку книгу и почтительно склонился: Коран! И потом, кто бы не заходил в дом, на чтицу корана внимания уже не обращали, как и на тихую, чумазую кухарку, что постоянно возилась на кухне или в хозяйственной пристройке для обслуживания приезжих: хозяин дома Габибуллах Ахмедханов содержал столовую. Бандиты "оказывали ему честь", питаясь в ней, оставляя у него на дворе, и в конюшне своих лошадей, которых он обеспечивал фуражем. На ночь богомольную старушку укладывали спать вместе с дочерью Габибуллаха и его сестрой. Так оно вроде и быть должно: только богач мог себе позволить иметь в доме отдельные постели по числу членов семьи; А когда укладывались спать супруги Акмедхановы, за спину жены Габибуллаха проскальзывала дневная кухарка. Стоило стукнуть кому-либо в дверь, и большущий овчинный тулуп полностью скрывал кухарку. А какая горская спальня зимой обходится без такого тулупа?

... Услышав топот ног во дворе, Габибуллах принялся одеваться.

- Посторонние? Какие посторонние? Здесь вот я и жена спим, - там дети и тетушка. Идемте, все покажу.

Изображая усердие и страх, он так и остался в одном сапоге, и подняв высоко над головой керосиновую лампу, повел бандитов, освещая все закоулки в доме, сараи и столовую...

То ли хорошо сыграл свою роль Габибуллах Ахмедханов, то ли остатки горского намуса сказались (ведь кормил их в столовой и коней их содержал этот человек!) - не стали обыскивавшие поднимать спящую семью, переворачивать все вверх дном, как делали у других. Не нашли бандиты ни исчезнувшего тела загубленного ими большевика Плеханова, ни "скрывшихся неизвестно куда и с чьей помощью" матери и сестры председателя Кази-Кумухского окружкома партии. Не узнали они и того, кто умудрился снять тело Кости Плеханова с речного обрыва. Провели ту смелую ночную операцию комсомольцы Кумуха. Был среди них и Омахан Газалиев. Спустили они с уступа тело мужественного коммуниста (благо ночь выдалась хмурая и темная) и, подняв на старое русское кладбище около кумухской крепости, спрятали там в старом раскопе. Двинувшись из разграбленного Кази-Кумуха в глубь округа, не смогли гоцинцы пробиться через заслон из красных партизан к добровольцев возле Унчукатля. Несколько дней вели безуспешные бои, пока не узнали о спешащих на помощь округу частях Красной Армии. Спешно отступил из Кази-Кумуха Гоцинский, не посмел вступить в бой с армией.

...В глубокой скорби, почтив память всех погибших в боях с бандитами. собрались с коммунистами комсомольцы и партизаны на могиле предкомпарта Плеханова. Приглушенный гул почтительного удивления и уважения облетел траурный строй, когда поняли люди, что горько плачущая мать повторяет, прижавшись к плечу Марии; "Мальчик мой, Костенька, мальчик мой..."

В глазах кази-кумухцев он был опытным политиком и организатором, настоящим большевиком, несгибаемым, а не юношей двадцати двух лет отроду. На другой день после митинга у могилы уехали в Темир-Хан-Шуру Екатерина Константиновна и Мария Плехановы. Почти им вслед поступила в Кумух телеграмма председателя Дагревкома Сайда Габиева:

"... Плеханова отправьте в Темир-Хан-Шуру немедля. На его место назначен Амужад..." О гибели Константина он еще не знал. Быстро летели год за годом. Габибуллаху Ахмедханову казалось, что все идет своим чередом. Но весной 1929 года один из бюрократов в Кумухском райисполкоме решил, что Ахмедханова следует - лишить права голоса, поскольку он когда-то содержал столовую, а значит, был почти кулаком. Габибуллах, естественно, согласиться с этим не мог. Не найдя, однако, понимания у местных чиновников, он поехал летом 1930 года в Махачкалу, в обком партии. Но и здесь оказалось все не так просто. И кто знает, нашел бы Габибуллах тогда поддержку, если бы не неожиданная встреча в одном из кабинетов с буквально кинувшейся ему навстречу женщиной.

- Габибуллах, дорогой! Не узнаете? Это же я "Мария-женотделка", сестра Кости Плеханова, помните?! - говорила и говорила, обнимая его и плача, Мария.
- Это он, наш с мамой спаситель, товарищи. Это о нем я вам всем рассказывала...

...В Кумухс в семье Магомеда-Расула Ахмедханова, ветерана Великой Отечественной Войны, бережно хранится справка - свидетельство Марии Плехановой (по мужу Лопатиной) о том, что отец Магомеда-Расула - Габибуллах Ахмедханов - спас сестру и мать предкомпарта Константина Плеханова от расправы бандитов Гоцинского.