Когда раскопают "Лакскую трою"?

В истории народов встречаются такие знаковые события, которые становятся поворотными в их судьбе. Для народов Дагестана подобным событием стало монголо-татарское нашествия, в результате которого был разрушен город-крепость Кумух (Алал ва Гумик - по арабским источникам) – центр мощного политического образования на Восточном Кавказе. Сравнение величественных развалин этого города, которые хранят молчание вот уже более семисот лет, с Гомеровской Троей в данном случае является метафорическим и условным, поскольку речь идет о разных цивилизациях и различных исторических эпохах. Известный археолог Г. Шлиман раскопал древнюю Трою и доказал достоверность исторической основы гомеровского эпоса. Он открыл для человечества поразительное богатство и разнообразие материальной и духовной культуры той древнейшей эпохи всемирной истории, продемонстрировав одновременно необыкновенные способности археологии вселять одухотворенную вечность жизни в мертвые предметы прошлого.

Мы полагаем, нечто подобное должно произойти и с нашей "Лакской Троей”, - если археологи раскопают ее развалины, находящиеся недалеко от селения Циша Кулинского района. Несмотря на свой 700-летний возраст они внушают трепет и восхищение человеку, который созерцает их.

Развалины этого городища хорошо известны в научной литературе. К примеру, в "археологической карте Дагестана” они фигурируют как объект первостепенного значения для будущих археологических изысканий. Объект этот действительно может быть громадным, но в нем скрыт информационный потенциал, способный прояснить многие узловые проблемы древней истории народов Дагестана, устранить ее наиболее очевидные "белые пятня”, осуществить аксиологическую реинтерпретацию многих страниц, фактов, событий дагестанской истории.

Попытка начать раскопки на этом городище были предприняты ленинградскими учеными в 50-х годах ХХ столетия. Но эти работы были прекращены по указанию руководства республики, которое, по словам Лаврова Л.И., объявило городище менее значительным археологическим объектом по сравнению с якобы более перспективными для научных изысканий местами в других горных районах . На раскопки развалин города-крепости Гумик, таким образом, было наложено табу. Но с какой целью? Как нам кажется, цель была одна: умолчав "неудобные” факты, переписать историю, опустив ее в более сокровенные глубины и сделав более "солидной” и впечатляющей для одного народа за счет усечения и упрощения истории другого народа, - за счет насилия над очевидными фактами и сокрытия правды. Так дагестанская историография сделала вид, что не было древнего города, следовательно, нет для нее и проблем его научного исследования.

Что представляет собой Алал и Гумик в сочинениях арабских историков и географов? "Ибн Хордад бек сообщает, что среди 360 замков или укреплений в городах был и город Баб-ас-Серир” (Шихсаидов А.Р. и др. "Дагестанские исторические сочинения. Москва, 1993, стр.47). "Ибн Руста сообщает о неприступной крепости Алал и Гумик, которую Ануширван передал царю Сарира (там же, стр. 48). По свидетельству Ибн Руста, Алал и Гумик находится на вершине горы, имеет четыре фарсаха в длину и столько же в ширину, окружает его стена из камня. Она не доступна и в ней находится казнохранилище царя”. (Очерки истории Дагестана. Махачкала, 1957, Т.1, стр.45,76. Б.Алиев и др. Из истории средневекового Дагестана. Махачкала, 1970, стр.67). "Дербент-наме” также свидетельствует о том, что в VIII веке Кумук (Гумик) оказал ожесточенное сопротивление арабами, но был побежден. "В верхней части города Кумука построили Соборную мечеть. В нескольких кварталах сделали мечети” (Дагестанские исторические сочинения, стр. 33). Город Кумук упоминается также в фольклоре и литературе народов Востока. В частности в "Искандер-наме” Низами Гянджеви (начало XIII в.) повествуется о походе Александра Македонского в Дербент и Сарир, о достопримечательностях сарирской крепости (золотой и серебряный тропы царей, их волшебная чаша, пещеры и т.п.), которые были продемонстрированы Искандеру Зюлкарнейну.

Слова Ибн-Руста о том, что замок царя находится на вершине горы, вполне соответствуют географическому местоположению развалин Цийшинского городища, которое расположено в седловине между горной вершиной Щунудага и оторвавшейся от нее в незапамятные времена Ятуваха. В направлении с юга на север эта седловина рассечена на две части речным каньоном, по обеим сторонам которого размещался город- крепость, загораживая движение с юга на север или северо-запад и наоборот.

Алал, Гумук или Цийшинское городище занимал выгодное стратегическое положение. Внутри крепости были автономные источники воды, способные обеспечивать огромные массы населения, большие арсеналы с оружием, склады с продовольствием. Рядом, вероятно, находились плацы и ристалища для упражнения войска. Идеальным местом для этой цели служило ровное и широкое Вихлинское поле. Источники приводят цифру - 1000 воинов, которые составляли ежедневную смену стражи караулов в крепости Алал и Гумик.

Таким предстоит перед нами по описаниям арабских историков и географов Алал и Гумик, следы которого легко просматриваются сегодня в развалинах Цийшинского городища: это оголившиеся в отдельных местах каменные стены крепости трехметровой толщины, по которым свободно может пройти повозка; это остатки трех круглых по форме фундаментов башен в верхней (северной) части городища. Эти башни, вероятно, были симметрично (одна большая в середине и две маленькие по бокам) встроены в стену, отделявшую город от цитадели.

Есть смысл сообщить еще о нескольких фактах другого порядка. В шестидесятых годах учащиеся Каялинской средней школы Кулинского района (выходцы из села Вихли и Циша) приносили на уроки истории множество типично монгольских трехлопастных наконечников стрел, которые они находили на территории Цийшинского городища. Местный педагог И.Читаев пишет, что на угодьях Вихлинского джамаата сохранились ясные контуры широкой дороги, которая вела на северо-восток от Вихли и Циша. Согласно преданию, дорогу построили силами местных жителей монголы, когда они уходили их этих мест (Вихли. Страницы истории. Соколенок. №7-8, 1993г.). Журналист и краевед Г. Курухов в окрестностях селения Вихли (рядом с развалинами городища) обнаружил надгробные камни с символикой серпских шамхалов (симирдал), владетелей Гумика (Материалы опубликованы Куруховым Г. в газете "Илчи” и журнале "Новолуние”).

Итак, более чем вероятно, что Алал и Гумик арабских источников и Цийшинское городище – это одно и то же. Мы привели не мало доказательств в пользу такого вывода, доказательства свидетельские и косвенные. Но попытка привести еще одно и самое прямое доказательство наталкивается на главное препятствие: Цийшинское городище еще не раскопано археологами. Руины древнего Кумуха ждут своего Шлимана, который должен прервать почти восьмисотлетнее молчание и помочь воссоздать реальный образ прошлого, краски которого почти стерлись, голос которого едва слышен.

Думается, теперь впору поставить главный для нас вопрос: когда и кто разрушил город-крепость Кумух, то есть Алал и Гумик арабских источников?

Дагестанские исторические сочинения свидетельствуют, что виновниками этой трагедии были не арабы, а монголы. Столица Серира – древних Кумух был разрушен татаро-монголами в 1240 году. Этот вывод подтверждается всей дагестанской историографией. В "Истории народов Северного Кавказа…” читаем: "Еще в разгар аланской кампании Бату отправил другие войска на завоевание Дагестана, что должно было не только обеспечить тыл улуса Джучи с этой стороны, но и создать плацдарм для вторжения его войск в Закавказье через Дербентский проход. Рашид Ад-Дин рассказывает, что весной 1239 года, "назначив войско для похода, они (татаро-монголы – Авт.) поручили его Букдаю и послали его к Тимур-Кахалка (Дербенту – Авт.) с тем, чтобы он занял и область Авир”. Под Авиром имелась в виду область Авария.

Отсюда ясно, что главной целью похода был захват Дербента и "области Авир”. Однако, что эта за "область Авир”? Правомерно ли ее отождествлять с Аварией? Представляется, что нет. По нашему мнению, "Авир” – это искаженное название Сарир (Сарир-Арир, Авир), которое воспроизведено графически ошибочно либо самим Рашид Ад-Дином, либо подверглось преднамеренному искажению со стороны позднейших интерпретаторов текста Рашид Ад-Дина.

В доказательство правоты нашей точки зрения хотелось бы привести ряд аргументов. Но сначала еще одна ссылка на указанный выше труд: "Весна, лето и начало осени 1239 г., - читаем мы, - ушло у монголов на покорение Аварии, приморской части Дагестана, в том числе городов Тарки и Дербент, лезгинской области Кюра и почти всего Агула”).

Из этих слов сам собой следует вывод: монголы, по существу, еще до осени 1239 года вроде бы выполнили главные задачи своей Дагестанской кампании, Захватив Дербент и Аварию.

Но почему же в таком случае, монголы не свертывают свои действия, а наоборот, усиливают их, продвигаясь дальше в глубинные районы Дагестана, преодолевая упорное сопротивление его жителей? Почему после захвата и разрушения селения Рича монголы не вернулись в Дербент, но остались зимовать в крайне суровых условиях этого высокогорного селения? Ответ на эти вопросы, вероятно, заключается в том, что монголы считали достигнутым только одну из своих главных целей, то есть захват Дербента. Что же касается другой цели – завоевания "области Авир” (Сарир), то она оставалась еще не реализованной. Противоречит всякой логике и здравому смыслу ситуация (нарисованная в "Истории народов Северного Кавказа…”), когда монгольское войско, направлявшееся с севера в Дербент, ведет себя хаотично и безалаберно. Оно считали проникает в высокогорные районы, покоряет Аварию, потом возвращается на плоскость, чтобы продолжить путь к Дербенту и снова оттуда предпринимает еще один поход в область Авир”, то есть в Аварию, но теперь через Южный Дагестан, через Агул. Если верить авторам, монголы уже были в аварии! Но если целью этого похода был захват Кази-Кумуха, то почему монголы достигли ее легким и очень близким путем из Аварии? Монголы не могли поступить подобным образом, поскольку считались людьми не только искусными в военном деле, но и хорошо осведомленными в географии захватываемых ими земель. Вместе с тем, авторы закрывают глаза на эти очевидные ошибки и противоречия, чтобы обосновать свою концепцию истории, в которой нет места легендарному городу-крепости Гумик, столице Серира.

Однако вернемся к нашим текстам. "Падение Ричи, - читаем в "Истории народов Северного Кавказа…”, открыло татаро-монголам дорогу во владение Гази-Кумух. Местная хроника свидетельствует, что татары (в тексте они названы "тюрками”) во главе с неким Кавсаршахом напали на Кумух с востока, а союзное им войско Сартана, правителя Аварии, - с Запада. Это случилось 1 или 2 апреля 1240г. Кумухцы "сражались с великим мужеством”. Особенно отличились 70 юношей, которые укрылись в замке и "обязали себя клятвой сражаться и пожертвовать своими имуществом, жизнью и телами. После того, как эти юноши исполнили свой долг”, т.е. погибли, татары опустошили Кумух.

Заметим сразу, что этот фрагмент служит примером того, как в исторической литературе многие факты далеко не простой этнической истории народов Дагестана либо просто игнорируются, либо трактуются упрощенно, а то и вовсе искажаются.

Прежде всего, начнем с того, что в этом тексте Кумух назвали Кази-Кумухом. В середине XIII не было такого топонима, как Кази-Кумух. Именно в это время "Плано Картни отмечал, что в числе земель и народов, которые побеждены татаро-монголами, были "комуки”. Далее, - допущено преждевременное искажение этнонима "тюрки”, названные авторами "татарами”.

Во-вторых, из теста вытекает мысль, о том, что сильнейший экспедиционный корпус монгольского хана, оснащенный осадными орудиями и тяжелым снаряжением совершает труднейший переход из Дербента в Кумух через горы и ущелья южного Дагестана, чтобы захватить одну единственную оборонительную башню в с.Кумухе. Монголы привлекают для решения этой задачи еще аварцев и кайтагцев. Это огромное войско тратит целый месяц для захвата "Бургьяй-кала” - той самой оборонительной башни, в которой заперлись 70 кумухских юношей. Лишь после захвата башни и истребления этих ношей объединенное войско начинает повальный грабеж Кумуха. Прямо как в сказке: без захвата башни, которая стояла на отшибе, не возможно было разорить Кумух, следовательно, башня имела "волшебную силу”. Да где же, ты, здравый смысл? Кто же так реконструирует историю, насаждая ошибку на ошибку? Из этого текста монголы предстают перед нами несколько "одагестаненными” "одомашненными” для Кавказа по ментальности и поступкам своим. Они составляют вместе с кайтагцами и аварцами триумвират против Кумуха, т.е. пытаются решать местные проблемы чисто местными способами. При этом упускаются из вида, что они были владыки огромных просторов Евразии, жестокими завоевателями, оставлявшими после себя мертвые пространства. Получается, что монголы пришли в горный край с одной целью: пограбить Кумух, разрушить его единственную оборонительную башню в угоду своим аварским и кайтагским союзникам. И после этого уйти с чувством исполненного долга. Не слишком ли мелкая и прозаическая цель для монголов – грозы стран и народов. Не слишком ли банален результат, для достижения которого истрачены колоссальные материальные ресурсы, принесены в жертву жизнь многих тысяч людей!

В-третьих, в приведенном выше фрагменте Речинские события поданы в несколько ином историческом контексте, чем события Кумухские. Чувствуется некая источниковедческая и даже стилистическая граница между этими событиями. Разорение Речи монголами обоснованно ссылками на эпиграфические памятники. А характеристика Кумухских событий базируется только на абстрактном понятии "местная хроника”. Последняя не конкретизирована, ее научная достоверность не получила критической оценки. Кроме того, в контексте сообщения о монгольском разрушении Кази-Кумуха ни одного слова не сказано о топониме арабских источников Алал и Гумик. Никакой попытки его локализации, этимологизации и истолкования. Также не единого слова о таком археологическом объекте, как развалины Цийшинского городища. Всякий, кто знаком с географией Кулинского района, не может не сказать, что семьсот лет назад монголы, двигавшиеся их Хосреха на север, не могли обойти город-крепость Алал и Гумик. В вопросе о монгольском нашествии дагестанские авторы порою отметают и достоверные факты, если они не укладываются в их субъективистские схемы. В приведенной выше цитате мы сталкиваемся с переводом исторического события с источниковедческой на фольклорную основу, т.е. как в сказке происходит инверсия времени, подмена одного другим: пространства, героев, обстоятельств и фактов. Ведь сказка безразлична к противоречиям. Например, Амир-Султан, возглавивший, согласно местной хронике, борьбу против Кумуха в 1240 году, был еще жив и управлял аварцами в начале XIV века. В каком же возрасте он был в 1240 году? В каком возрасте были в 1240 году другие участники этих событий?

И, наконец, в-четвертых, подтверждением того, что сообщение местной хроники не является ни прямым, ни косвенным референтом, относящимся к разгрому Кази-Кумуха татаро-монголами в 1240 году, выступают и другие факты. Трудно, к примеру, понять, почему профессионалы высокого класса, наши современные авторы, остались равнодушны к противоречию в местной хронике, которая объединила в один сюжет два разных исторических события, не заботясь об их логическом согласовании. Другими словами, события, происшедшие 78 лет спустя после монгольского нашествия на Дагестан, стали выдавать за историю осады и разрушения Кумуха в 1240 году. Правда, в "Истории народов Северного Кавказа…” встречается попытка разделить во времени два эти различные события. С первой его трактовкой мы уже знакомы по приведенной выше цитате. То же самое сообщение повторно воспроизводится в "Истории народов Северного Кавказа…” буквально через десятку страниц, но в принципиально новом событийно-историческом контексте. Здесь речь идет об остром внутриполитическом кризисе, который разразился в Дагестане в связи с начавшейся борьбой за уцмийский престол между сыновьями кайтагского уцмия Мухамед Султана. После его смерти престол уцмия с помощью своего дяди, шамхала Кумуха, занял Алибек. Его сводные братья, потерпевшие поражение, бежали в Ширван и Аварию. Вскоре образовался антишамхальский союз ширванских тюрок, кайтагцев и аварцев. Войска этой коалиции захватили Кумух, разрушили оборонительную башню, которую защищали 70 лакских юношей и разграбили селение. Главное – в Кумухе сменилась династия шамхалов, интервенты возвели на шамхальский престол монгольского ставленника.

Следует заметить, что данное историческое событие, случившееся в 1318 году, нашло отражение и в лаской эпической песне "Кайдар”, из которого ясно, что в начале XIV века на месте нынешнего Кумуха было два населенных пункта: один Кибади, другой Гукали с его оборонительной башней Бургьяйкала. От интервентов эту башню защищал Кайдар с 70 лакскими воинами. Каяев А. и Пашаев М-Х. Подтверждают эту информацию как достоверную. Отсюда вывод: монголы в 1240 году не могли совершить поход в несуществующий населенный пункт. Кази-Кумух как столица новой династии Шамхала стал формироваться постепенно из слияния Кибади и Гукали, вероятно, после событий 1318 года. Он стал преемником не только имени (топонима), но и культурных традиций, а также политической власти древнего Кумуха, разрушенного монголами в 1240 году.

Весной этого года монголы начали осаду города, которая продолжалась несколько месяцев. Но судьба была неумолима, монголы разрушили до основания легендарный город Алал и Гумик, столицу Серирского шамхальства.

Раскопки должны вернуть ее к жизни. Руины Кумуха заговорят с нами на своем языке – простом, прямом, выразительном. Пред нами один за другим открываются человеческие документы. Мы можем узнать об уровне военной мощи одного из наиболее влиятельных горских владений, понять его религиозную жизнь, его обряды, обычаи и традиции, его медицину и методы лечения людей, систему их обучения, их письменность, одежду, торговлю.

Но когда же будет нарушено вековое молчание погибшего города? Когда начнет дышать, шевелиться, стонать, говорить, смеяться то, что казалось на веки умершим?

Вся надежда на наших археологов, среди которых много очень талантливых людей. Вся надежда на спонсоров и любителей истории родного края. Без их денег невозможно начать раскопки древнего Кумуха, т.е. раскопки Цийшинского городища. Археология – то наука, которая как раз и займется восстановлением жизни в этом мертвом городе.